Samsung: власть, коррупция и ложь

Вчерашняя статья с достаточно либеральным, по моему мнению, взглядом на копирование чужих идей, как мне кажется, будет неполной без понимания читателями того, кто на самом деле находится сейчас на противоположной от Apple стороне. Вот вам перевод интересной статьи о достаточно закрытой компании Samsung с информацией, которую нечасто встретишь в интернете.
———-
Случайно дать журналистам доступ к внутренним отчетам о них же вряд ли можно назвать хорошей идеей. Если бы я писал книгу с рекомендациями по PR, это точно было бы в разделе под названием “ОХ, НУ И ЛАЖА”.
В 2007 году, после возвращения из Кореи, где мы посещали Samsung, мне удалось заглянуть во внутренний документ компании о поездке, когда, видимо, PR-представитель нажал не ту кнопку. Я работал в журнале Stuff и летал в Корею с группой британских журналистов и с целым набором стереотипов c континента (реально, немцы всегда носят костюмы).
Поездка была интересной. Я увидел странные устройства, которые выпускают на южнокорейском рынке, попробовал кимчи и посетил больше идентичных заводов, чем, как мне казалось, могло вообще существовать.
Кроме техно-туризма, цель Samsung заключалась в том, чтобы показать журналистам технологической прессы их новейший телефон F700, устройство, которое нынче играет центральную роль в юридической битве компании против Apple. На тот момент iPhone уже был представлен публике, но еще не поступил в продажу, и Samsung отчаянно хотел продемонстрировать, что он тоже разобрался в будущем смартфонов.
В самом начале поездки нам сказали, что упоминать Купертино, Стива Джобса и iPhone нельзя. Так что, демонстрируя необходимое почтение, которое можно было ожидать от британской прессы, каждому топ-менеджеру, который с нами встречался, мы задавали вопросы об их мнении касательно iPhone и как Samsung планировал бороться с ним.

Корейцы — невероятно вежливые люди, и их улыбки не дрогнули, но было понятно, что они не рады нашим вопросам. Почему мы не восторгаемся F700? (Мы не говорили: потому что он был таким же тормозом, как торчок после 40-часового марафона в Resident Evil).
[ad#intext-inside]
Читая случайно полученный PR-отчет после поездки, я выяснил, что команда в Samsung расценивала эту поездку как “большой успех”, омраченный только “негативным отношением британской группы, которая, похоже, была заинтересована лишь в том, чтобы вернуться в бар отеля, который они оккупировали весь визит”. Это, друзья мои, и есть то, что я называю уроком в культурных различиях.
Обычно у гаджетов жизнь длиной как у мухи-однодневки, особенно для профессионального обозревателя гаджетов, который устает от новинок настолько быстро, что ходят слухи, что только обозреватели забивают свалки на 40% выброшенными телефонами LG и ужасными доками для iPod.
F700, невзрачный и разочаровывающий телефон с сенсорным экраном, прожил дольше, как символ для Samsung того, что они опередили iPhone и доказательство для Apple, что философия дизайна Южной Кореи серьезно изменилась после того, как Купертино представило свое устройство с iOS.
Иллюстрированная инструкция с сайта с прекрасным названием Peanut Butter Egg Dirt демонстрирует, что дизайн телефона F700 и планшета Samsung Q1 OLPC радикально отличаются от модельного ряда Samsung Galaxy, который появился после того, как iPhone стал продаваться большими тиражами. F700 был прямоугольным устройством с округлыми краями, а пользовательский интерфейс состоял из простых голубых иконок.
Samsung Galaxy S, выпущенный в 2010 году, сильно отличался от F700. Выглядит так, как будто у них вовсе нет ничего общего в плане дизайна. Вместо этого, утверждает Apple, он открыто повторяет схему первого iPhone, с серебристой кромкой, круглыми углами и иконками в той же расстановке, и, в некоторых случаях — с крайне похожим дизайном.
В заявлении Apple говорится еще и о том, что Samsung скопировал также и “фирменный стиль”, то есть способ, которым компания представляет свои продукты и упаковку. Тот визуальный гид определенно выдает следы подобной деятельности.
А теперь еще и письмо от руководителя подразделения мобильных коммуникаций Samsung — JK Shin — добавили в доказательства в процессе, и утверждения Apple обрели дополнительный вес. Достаточно эмоционально по корейским стандартам Shin выражает свои опасения о том, что Samsung сфокусировался не на том конкуренте:

“Влиятельные личности вне компании столкнулись с iPhone и они указывают, что “Samsung закемарил”. Все это время мы концентрировали все наше внимание на Nokia и фокусировали наши усилия на вещах типа Папки, Полоски, Слайда. При этом когда наш user experience сравнивают с неожиданным конкурентом — Apple iPhone, разница как между небом и землей. Это кризис дизайна”.

Это письмо подмачивает репутацию попыткам Samsung подать линейку Samsung Galaxy как некую органичную разработку технологий компании, а не активную попытку потягаться с iPhone:

“Я слышу вещи вроде этой: Давайте сделаем что-то похожее на iPhone… когда все (и потребители, и отрасль) говорят про user experience, они сравнивают его с iPhone. iPhone стал стандартом.
“А тем временем вот как обстоят дела… вы знаете как сложен в использовании Samsung Omnia? Когда сравниваешь его с версий iPhone из 2007 года, можно ли честно сказать, что Omnia лучше?”

К сожалению, дизайн — не единственный аспект разрастающейся организации Samsung, который находится в кризисе. В документе, опубликованном организацией International Journal of Occupational and Environmental Health летом 2012 года, Samsung показывается как один из источников серьезных проблем со здоровьем работников в полупроводниковой отрасли.
Исследование “Лейкемия и неходжкинская лимфома среди работников полупроводниковой отрасли в Корее” говорит: “Samsung, самая крупная корпорация по информационным технологиям и производству электроники в мире (оцениваемая по доходам), отказалась предоставить данные касательно производственных процессов, которые оказывают влияние на рабочих и противостоит попыткам независимых исследователей в получении необходимой информации”.
Авторы того же документа отмечают позицию Samsung против профсоюзов и вертикальный, высокоцентрализованный подход к корпоративному управлению:
“Давняя политика Samsung запрещает организацию профсоюзов и привлекает к себе внимание. Общая корпоративная структура централизует создание политик, которые обеспечивают деятельность широкой сети дочерних корпораций”.
“Эта централизация принятия решений неоднократно критиковалась даже инвесторами, которых беспокоит общая корпоративная эффективность Samsung Group”.
Samsung — это “чобол”, один из семейных конгломератов, которые доминируют в обществе Южной Кореи. Очень похожие на мафию в своей маниакальной скрытности и доступности, чоболы обладают влиянием на большинство рынков и отраслей страны, и пользуются огромным политическим влиянием.
Они также не стесняются использовать закулисные методы, чтобы сохранить свои положения. В 1997 году южнокорейский журналист Samng-ho Lee получил сделанные скрытым образом аудиозаписи разговоров между Haksoo Lee (вице-председателем совета директоров Samsung Group и Seokhyun Hong, послом Кореи в США, и на тот момент — издателем Joongang Daily, крупной корейской газеты, связанной с Samsung.
Записи были сделаны разведывательным агентством Кореи — NIS, которую тоже неоднократно обвиняли во взяточничестве, коррупции и отмывании денег.
В записях обнаружилось, что Haksoo Lee и Hong планировали выплатить около 3 млрд вон (около 2 млн фунтов) кандидатам в президенты накануне выборов в Южной Корее. Расследование Sang-ho Lee, которое стало известно как “X-File”, имело значительные последствия.
Hong ушел с поста посла, и было организовано официальное расследование относительно незаконного финансирования политических партий компанией Samsung, а также о незаконной операции по записи переговоров NIS. В интервью (PDF) с Школой Журналистики и Национальных Исследований Кардиффа Sang-ho Lee рассказывает о последствиях от статьи:
“Журналисту-одиночке сложно критиковать Samsung. Это воспринимается как безумие”.
Lee сам оказался под существенным прессом. Он рассказывает: “Samsung использовал юридическую систему для того, чтобы не дать мне возможность писать любую информацию о них, или о чем-то, что вызывало бы у них дискомфорт. Это была напрасная трата времени. Меня считали создателем проблем, потому что люди думают, что юридические разбирательства портят репутацию компании”.
И все равно Samsung смог создать сам себе трудности. В 2008 году текущий председатель совета директоров Lee Kun-Hee, ушел с поста после того, как в его доме и офисах были проведены обыски, и было начато расследование по заявлениям о том, что у корпорации существовал “взяточный фонд” для подкупа судей и политиков.
Признанный виновным в финансовых махинациях и уклонении от налогов центральным районным судом Сеула 16 июля 2008 года, Lee Kun-Hee попал в серьезную переделку. Но несмотря на то, что прокуроры требовали посадить его на 7 лет в тюрьму и оштрафовать на 347 млн долларов, его просто отстранили от дел на три года и выписали штраф на 109 млн долл.
Правительство Южной Кореи помиловало Lee Kun-Hee в 2009 году, чтобы дать ему возможность помочь с успешной заявкой страны на проведение Зимних Олимпийских игр в 2018 году. Теперь он — член Международного Олимпийского Комитета и вернулся на роль председателя совета директоров Samsung Group в марте 2010 года.
Дети Lee Kun-hee занимают ключевые позиции в компании. Его сын, Lee Jae-yong — президент и управляющий директор Samsung Electronics. Lee Boo-jin, старшая дочь — президент и генеральный директор сети отелей Shilla и президент Samsung Emerald, оператора парка аттракционов и отелей, который действует как фактически компания-учредитель для всего конгломерата.
Другие ветки его родового дерева неразрывно связаны с бизнесом. Его родственники и их дети — топ-менеджеры в крупных корейских корпорациях. Один племянник — председатель совета директоров CJ Group, холдинговой компании, работающей в отраслях, связанных с продуктами питания, напитками и сферой развлечений.
Еще один племянник управляет Saehan Media, одним из крупнейших производителей медиа-контента в Корее, а его старшая сестра владеет Hansol Group, крупнейшим производителем бумаги, которая также владеет активами в электронике и коммуникациях. Еще одна его сестра замужем на бывшим председателем совета директоров LG, а его младшая сестра возглавляет Shinsegae Group, владеющую крупнейшей сетью магазинов в Корее.
Но не все так прекрасно в разных частях династии Lee. Его старшие братья, Lee Maeng-hee и Lee Sook-hee, в феврале организовали судебные иски против него в феврале этого года, утверждая, что им положены акции компаний Samsung на сотни миллионов долларов, которые достались им от их отца.
Очевидно, что проблемы Samsung глубже, чем те, которые подняты на поверхность в их борьбе с Apple. При этом в то время, как Apple частенько упрекают в прессе за условия на заводах их китайских партнеров по производству, и за отношение продуктов к окружающей среде, проблемы Samsung практически не озвучиваются в западной прессе.
Как единственный крупный конкурент Apple по планшетам — кроме интересненького Google Nexus 7 — и единственная сторонняя компания, зарабатывающая реальные деньги с Android, деятельность Samsung должна расследоваться более тщательно.
Идея, что Южная Корея — это некий сверкающий пример демократического чуда в конечном счете является результатом того, что она находится рядом с вонючим коммунистическим кошмаром, которым является Северная Корея.
[ad#intext-inside]
Юг выглядит лучше благодаря успехам технологий для потребителей, а также полупроводниковых компаний, но хватка чоболов разрушительна, и коррупция проникает глубоко в каждый аспект корейского общества.
Можно любить Android и ненавидеть Apple. Просто не дайте себя обмануть тем, что якобы Samsung — хорошие парни.
Оригинал